ПОКА МЫ СПОРИМ, КТО-ТО «ПИЛИТ БАБКИ» И ГОТОВИТСЯ «СВАЛИТЬ ЗА РУБЕЖ» Игорь ЯКОВЕНКО, культуролог, доктор философских наук
Статьёй писателя Андрея Столярова и подборкой читательских писем, опубликованных в 11-м номере, «ЛГ» начала разговор о том, почему именно сейчас мы оказались «на развилке взаимоисключающих иллюзий». О мнимом благополучии, образ которого нам навязывают СМИ. И о стыдной для нашего времени бедности большинства россиян. О беззаконных обогащениях бесчестных людей и правовой незащищённости работающего человека. Об этом размышляли политолог Юрий Крупнов и писатель Александр Мелихов (в № 14), писатель Александр Ягодкин и журналист Егор Васильков (в №15), писатель Жан Миндубаев и преподаватель Елена Черникова (№ 16), журналист Галина Сибиркина и публицист Анна Яковлева (№ 17–18). Сегодня мы продолжаем тему.
НУЖНО ЛИ УДИВЛЯТЬСЯ Дискуссия, открытая статьёй Андрея Столярова, рождает сложные чувства. Столяров пишет: «Кто у нас в стране хозяин? Народ?», – а дальше удивляется, почему в таком случае Миллер собирается возвести в Санкт-Петербурге газпромовскую высотку, против строительства которой 90% населения города. А нужно ли удивляться? Вспомним: исходно хозяевами страны были Рюриковичи. Затем – Романовы. Последний так и написал в опросном листе: «Хозяин земли Русской». За ним хозяином стала советская партийно-государственная элита. Теперь страна принадлежит нынешней элите. Народу никогда ничего не принадлежало. Но если на Невский выйдут миллион разгневанных петербуржцев, то, я думаю, госпожа Матвиенко лично возглавит бригаду бульдозеристов, сносящую забор вокруг стройки. Но этого не произойдёт в силу фундаментального обстоятельства – в Петербурге критически мало граждан, но критически много подъяремных и подъясачных. Подъяремный по своей природе не может стать хозяином чего бы то ни было. Хозяин – субъект, подъяремный – объект. Поэтому он – принципиальный противник собственности и больше всего взыскует патерналистского государства (чтоб было, как при Брежневе). Александр Мелихов прав, утверждая: истина всегда сплавлена с заблуждениями. Однако мера соответствия объективной реальности и картины мира, в которой пребывает общество, может существенно разниться. Есть такой класс ситуаций – большой исторический кризис или тупик. Общество, зашедшее в тупик, ставит не те вопросы и даёт на них не те ответы; ложные проблемы, ложные рецепты, ложные объекты противостояния. Зашедшее в тупик общество не готово к исторической реальности, которая на него свалилась. Именно в этом – причина кризисов.
ДВА КОСМОСА Суть дела в том, что Россия вчистую проиграла весь ХХ век. Вновь обретённая истина, которую она несла миру, была отвергнута человечеством и обанкротилась. На коммунистический проект были израсходованы чудовищные людские и материальные ресурсы. В результате мы надорвались. Начиная с XVIII века в России сосуществуют два сектора общества: модернизированный и традиционный. Это – два космоса, две культуры, между которыми пропасть. В общем случае носитель традиции имеет шанс превратиться в модернизированного – в чреде поколений. Надо быть недюжинным человеком большой воли, способным к работе над собой, чтобы преодолеть эту дистанцию. Человек модернизированный адекватен современному миру. Он понимает, как устроено государство, как устроена современная экономика, понимает природу политических процессов. А это означает, что он в состоянии включаться в эти сущности и использовать их для реализации своих интересов. Человек традиционный в принципе не способен ко всему этому. Он либо замыкается в локальном мире, либо занимает пассивную позицию (исполнительские функции, рутинная работа, исправно ходит на выборы). Для такого человека патерналистская власть естественна и единственно возможна. В любом секторе общества рождаются как волевые, амбициозные, так и ведомые люди. Но модернизированный их востребует, а традиционный – чаще выталкивает из своей среды. В ходе развития объём модернизированного сектора рос, а традиционного – сужался. К началу ХХ века российское общество подошло к порогу, за которым модернизация оборачивается схлопыванием традиционного сектора. Любой социокультурный организм стремится к самосохранению. В ответ на кризис традиционный мир в 1917 году привёл к власти силы, создавшие в России особые, заповедные для традиционного человека условия. Специалисты называют такую историческую стратегию «консервативной модернизацией». Это – гибрид, соединяющий традиционное сознание с задачами развития: застойная деревня, плановая экономика, технический прогресс под руководством власти предержащей. Стратегически такой гибрид бесплоден, но на начальном этапе индустриализации работает. В результате последний кризис традиционного мира отсрочился на 75 лет. Традиционный космос умирает не в первой половине ХХ, а в первой половине XXI века. Мы не уникальны. Такой же заповедник архаики создала хомейнистская революция в Иране, где, отгородившись от мира, фундаменталисты клепают атомную бомбу, надеясь с её помощью остановить ход истории. Когда этот режим грохнется, на иранское общество обрушатся те же проблемы. Александр Ягодкин констатирует: село умирает – и сообщает, что средняя зарплата на селе около ста долларов. Шестьдесят лет назад такие деньги колхознику и не снились. Традиционное село умирает не от нищеты. Умирает, ибо истёк срок жизни того мира, который был родным, понятным, природненным нашим отцам и дедам. Россия переживает смену исторического субъекта. Можно вслед за Александром Мелиховым назвать наших малоимущих «наиболее униженными и оскорблёнными» или вслед за Юрием Крупновым – «ошалевшим населением», до которого «окончательно дошло, что победившие «эффективные менеджеры» сделали его непрофильным активом». Суть одна: доживают, не имея шанса на воспроизводство, прямые потомки традиционно-архаического населения, принципиально не вписывающиеся в новую реальность.
НЕИЗБЕЖНАЯ ТРАГЕДИЯ Историю не обманешь: чем дольше общество оттягивает неизбежные перемены, тем катастрофичнее они происходят. Такова объективная историческая закономерность. Одновременно всё это – полноценная человеческая трагедия. Так устроен мир. История имманентно трагична и абсолютно безжалостна ко всем проигравшим. На это закрывают глаза только очень легкомысленные и поверхностные люди. Либо – мифологи и демагоги, которые создают комфортные байки. Власть же не может себе позволить называть вещи своими именами. Прежде всего потому, что общество не готово принять и понять реальность. Когда Николай II волею непреодолимых исторических обстоятельств вынужден был сделать ставку на «эффективного менеджера», то есть кулака, взбунтовавшийся русский крестьянин привёл его в подвал дома купца Ипатьева и оставил один на один с лихими людьми в кожаных тужурках. Отсюда и «сон золотой», который навевают СМИ российскому человечеству. Сон этот убогий и тошнотворный, но иначе быть не могло. Как мы помним, «сон разума рождает чудовищ». ... Наше общество состоит из трёх больших групп. Модернизированный сектор разделяется на людей эгоистически-асоциальной ориентации и социально ориентированных. И те и другие адекватны современному миру и свободно в нём оперируют, но ценности у них различны. Первые, грубо говоря, гребут под себя. Они решают собственные проблемы и своего будущего с Россией не связывают. Вторые – созидают нацию и государство. Здесь разница не в профессиях или социальном положении. В каждой из этих групп есть чиновники, бизнесмены, политики, общественные деятели, служащие. Различаются ориентации. Третью группу составляют частично или минимально модернизированные. Эти дезориентированы, пассивны, разобщены, не способны к борьбе за свои интересы.
СИТУАЦИЯ ВЗОРВЁТСЯ А в это время «конкретные пацаны пилят бабки». Времени у них не так много. Через десять–пятнадцать лет ситуация взорвётся. Социально ориентированные силы попытаются создать (и создадут!) в России гражданское общество. А это означает конец спокойной распиловки. Поэтому та часть элиты, которая включена в процесс распиловки, громит своих противников и натравливает на них традиционалистскую часть общества. И это у них прекрасно получается. При всём презрении к чиновнику-коррупционеру, народ видит в чиновнике своего. А как же иначе? Чиновник требует от народа оставаться в привычном подъяремном состоянии и обещает: я тебя не обижу. А социально ориентированные силы, воплощающие позитивную историческую перспективу, требуют от него гражданской инициативности. То есть – быть готовым совершать поступки, преодолевать себя, двигаться. От того, кто победит в этом противостоянии, зависит будущее России. Если «конкретные пацаны» одержат стратегическую победу, они распилят всё, что поддаётся вывозу, и свалят за пять минут до того, как ситуация грохнет. Тогда-то и наступит реальность, из которой начало 90-х покажется цветочками. Причём советского наследия, которое можно было проедать годами, и нефтедолларовой финансовой подушки уже не будет.
