Не могу забыть один случай. Было это в 42-м. Шла война. Но до нашего села Верхошижемье Кировской области она не докатилась. Мне тринадцать лет. Память моя хранит до мельчайших подробностей всё, что происходило. Особенно запомнилось ощущение голода. 150 граммов хлеба в сутки – на иждивенца! Основным продуктом питания была картошка, а она ближе к весне кончалась. А мясо нам, детишкам, и сниться перестало. И вот однажды мы увидели в окно, как отец несёт какой-то узелок. Он работал бухгалтером в райфинотделе. – Чё это ты принёс, в платке-то? – спросила мать. – Мясо, – ответил отец. – Лошадь райкомовская сломала ногу. Вот и пустили её на мясо, так как она старая. По четыре килограмма вышло на каждого работника райисполкома. Мать приподняла узелок и сказала: – Петя, а тут больше, мне кажется. – Да ну, – удивился отец и, попробовав узелок на вес, сказал: – Слушай, Катерина, принеси-ка, пожалуйста, из чулана безмен. Так у нас называются весы. Мать набросила на плечи фуфайку и вышла в сени. На улице мороз был под сорок градусов. Взвесили отец с матерью мясо, и оказалось больше на полтора килограмма. Мать обрадованно заулыбалась, а отец говорит: – А теперь, Катя, неси-ка топор. Мать тут же смекнула, что к чему, и таким жалобным тоном говорит: – Петя, ведь у нас же шестеро… Не успела мать договорить, отец поднял руку и пальцем погрозил матери, сказав: – А у Гудина семеро. Мать как-то виновато сникла и поспешила в чулан за топором. Отец посмотрел на топор, который в избе покрылся инеем, подошёл к топившейся печке и сунул его в огонь. Когда топор нагрелся, отец аккуратно отрубил кусок мяса. Мать завернула отрубленный кусок в платок. Отец надел своё демисезонное пальто, взял узелок и вышел. Мать посмотрела вслед, покачав головой, сказала: – Не послушался ведь, говорила же ему, чтоб полушубок не сдавал пока. Вот и мёрзнет. Как бы не простыл. Во время сбора тёплых вещей для фронта отец вместе с единственным полушубком сдал и свою знаменитую заячью шапку, и овчинные рукавицы. Мы все смотрели в окно на отца, уходящего сдавать «лишний» кусочек конского мяса. А вдруг кому-то не хватит, а там ведь тоже дети?.. Шестьдесят четыре года прошло с тех пор, а память хранит светлый образ наших родителей, вырастивших всех шестерых детей. Все шестеро получили высшее образование и разлетелись по нашей огромной стране. Отец, вернувшись домой из симферопольского госпиталя, умер 25 апреля 1945 г., не дожив до Победы всего две недели. Мать умерла в 1974 г., пережив отца на 29 лет. Оставила она отцовский дом и ездила по детям все эти 29 лет. И везде-то ей были рады, особенно внуки, которые нарождались, как грибочки в лесу в урожайный год. …Каждый раз, когда возникает соблазн хоть в какой-то мелочи поступиться совестью, я вспоминаю отцовские слова: – А у Гудина семеро. И всегда решаю по совести. По-отцовски.
