«...В апокалиптическом времени величайшие возможности соединяются с величайшими опасностями. То, что происходит с миром во всех сферах, есть апокалипсис целой огромной космической эпохи, конец старого мира и преддверие нового мира. <…> В поднявшемся мировом вихре, в ускоренном темпе движения все смещается со своих мест, расковывается стародавняя материальная скованность. Но в этом вихре могут погибнуть и величайшие ценности, может не устоять человек, может быть разодран в клочья».(1)

«Через культуру лежит путь вверх и вперед, не назад, не к докультурному состоянию, это — путь претворения самой культуры в новое бытие, в новую жизнь, в новое небо и новую землю. Лишь на этом пути ворвавшиеся в культуру варварские звуки и жесты могут быть соподчинены новому космическому ладу и новому космическому ритму. Не только искусство, но и все творчество человеческое безвозвратно погибнет и погрузится в изначальную тьму, если оно не станет творчеством жизни, творчеством нового человека и его духовным путем». (2)

День истории перед сменой ночи всегда кончается великими потрясениями и катастрофами, он не уходит мирно. <…> И мы должны всегда помнить, что страшные войны и революции, крушения культур и гибель государств не только создаются злой волей людей, но также посылаются Провидением». (3)

«Наряду с элементами справедливости в социализме царит стихия, из которой может развиться общественность антихристова. Ибо антихристова общественность и будет последним результатом безбожного устроения мирского царства, человеческого муравейника, последним воплощением буржуазности, последним явлением рабского пути необходимости. Только творческая общественность, общественность в духе любви и свободы, в силах противиться общественности антихристовой. Всякая общественность, послушная бремени “мира”, на противоположных своих полюсах уклоняется к общественности антихристовой, — на полюсе империализма и социализма, самодержавного государства и социальной республики». (4)

«Величайшие подъемы духовного творчества связаны были с признанием существования иного мира, независимо от того, в какой форме это признавалось. Исключительная посюсторонность делает жизнь плоской. Замкнутость в имманентном круге этого мира есть закрепление конечности, закрытие бесконечности. Но творческий акт человеческого духа есть устремление к бесконечности, к трансцендентному, которое парадоксально должно быть признано имманентным». (5)

«Судьба микрокосма и макрокосма нераздельны, вместе они падают и подымаются. Состояние одного отпечатлевается на другом, взаимно они проникают друг в друга. Человек не может просто уйти от космоса, он может лишь изменить и преобразить его. Космос разделяет судьбу человека, и потому человек разделяет судьбу космоса. И только человек, занявший место в космосе, уготованное ему Творцом, в силах преобразить космос в новое небо и новую землю». (6)

«Новое искусство будет творить уже не в образах физической плоти, а в образах иной, более тонкой плоти, оно перейдет от тел материальных к телам душевным». (7)

«Лишь при перенесении центра тяжести человеческой жизни в иной мир можно творить красоту в этом мире. Величайшая красота, которая достигалась в этом мире, была связана не с тем, что человечество ставило себе чисто земные цели в этой действительности, а с тем, что оно ставило себе чисто земные цели за пределами этого мира. Тот порыв, который влек человечество в мир иной, в этом мире воплощался в единственно возможной, высшей для нас красоте, которая всегда имеет природу символическую, а не реалистическую». (8)

Из статьи об Александре Блоке. «Творческая тоска поэта по космическому преображению и космической красоте служит уготовлению нового неба и новой земли, хотя бы поэт и не видел последних реальностей. В мир преображенный войдет творческое воображение и видение поэта, войдут его образы как особого ряда реальности. Душа России и русского народа была так же беззащитна, как душа Блока, Логос не овладел в этой душе Космосом. Россия и на новом небе и на новой земле будет и такой, какой ее видел и воспевал в своих изумительных стихотворениях Блок». (9)

«Художник-теург отрешается от устроенного искусства этого мира во имя чистого творческого акта. <...> Теургическое искусство — синтетическое и соборное, это некое неведомое еще, не раскрытое пан-искусство. <...> Теургия есть универсальное делание. В ней сходятся все виды человеческого творчества. В теургии творчество красоты в искусстве соединяется с творчеством красоты в природе. Искусство должно стать новой, преображенной природой. Сама природа есть произведение искусства, и красота в ней есть творчество». (10)

«Подлинное творчество есть теургия, богодейство, совместное с Богом действие. <...> нужен переход творческого акта к иному бытию. Это – путь теургического творчества». (11)

Примечания
1. Бердяев Николай. Философия творчества, культуры и искусства. В двух томах.
М., 1994. Т. 2. С. 414.
2. С. 418.
3. С. 410.
4. Т. 1. С. 270.
5. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 312—313.
6. Бердяев Николай. Философия творчества, культуры и искусства. В двух томах.
М., 1994. Т. 1. С. 90–91.
7. С..313-314
8. Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 157—158.
9. Бердяев Николай. Философия творчества, культуры и искусства. В двух томах.
М., 1994. Т. 2. С. 487.
10. Бердяев Николай. Философия творчества, культуры и искусства. В двух томах.
М., 1994. Т. 1. С. 237–238.
11. С. 136-137.