Начало ХХI века ознаменовано проблематичностью не только развития, но и сохранения мировой культуры как реальной ценности человечества. На наших глазах при все большей апатии, внутреннем унынии и равнодушии большинства субъектов – и индивидуальных, и коллективных, вплоть до стран и континентов – содержательно разрушаются и обесцениваются все основные направления и институты культуры.

На этом фоне в общественном сознании все больше утверждается представление о нашей эпохе как времени новой антропологической революции, порождающей радикально новый вид - пост-человечество. А потому естественной оказывается характеристика нашего времени как глобального антропологического кризиса, в ходе которого постоянно возрастает риск самоуничтожения сложившегося на Земле типа человеческой культуры и реально снимается сама специфика человеческого бытия. Эсхатологическое мироотношение, сформированное на основе такого представления, в последние годы получило широкое распространение, став едва ли не общепринятым в философской и художественной культуре. Между тем, именно культура изначально и прежде всего призвана сохранять и развивать мир человека именно как человека – всю полноту, содержательное богатство и глубину его чувственности, интеллекта, способности создавать и переживать образы, идеи, идеалы. А потому ее главное назначение сегодня – продолжать великое Дело Н.К.Рериха, всей его семьи, включая подвижников-последователей, - формировать и развивать человеческое начало в самом человеке. Отделимо ли это Дело от способности различать должное и сущее, высокое и низкое, нравственное и безнравственное, высокие идеалы от пафоса административных игр в культурные форумы? Ответ очевиден.

Однако вопреки этому в последние годы в философии культуры создано множество теоретических моделей и проектов, ориентирующих скорее на эстетски-игровое или саркастическое отношение к проблемам бытия, перспективам Жизни, к искусству, концепций, формирующих пессимистически-циничный взгляд на человека и его будущее.

Бесспорно, ведущие тенденции современной социокультурной ситуации дают достаточно оснований для социальной апатии и нигитологических настроений. Радикальное свертывание этического и эстетического пространства, невостребованность большого социального творчества, размывание границ между высоким и низким в культуре (истинным профессионализмом, подлинным художественным творчеством, глубокой научной и художественной критикой, настоящей народной культурой) и многообразными формами квази-культур, культур-подделок – все это привело большую часть обществоведов к пессимизму, неверию в возможность решения крупных антропологогических, социальных, культурологических проблем, таких как проблемы смысла и подлинности современного социального бытия человека, ценности утверждения жизни, гуманизма, прогресса, солидарности, проблемы истины в философии культуры.

Возможно ли в такой ситуации альтернативное жизнеутверждающее видение мира? По моему убеждению, безусловно, да, хотя сегодня оно как тип реального практического мироотношения требует мужества, достоинства, способности дистанцироваться от распространенных вульгарно-крикливых или эстетско-игровых парадигм мышления и поведения. По-видимому, так было всегда, но сегодня, когда одной из самых тревожных тенденций современного общества оказалось катастрофическое свертывание пространства всех проявлений человечности, такое размывание гуманистической основы жизни как естественной почвы жизни народа сравнимо с исчезновением чистого воздуха в городах, без которого здоровая, полноценная человеческая жизнь немыслима.

Логика нигитологических исследований, фактически обосновывающих концепции постчеловеческого общества, исходит из – явно или неявно мыслимого – тезиса: развитие человеческой деятельности сегодня задано технической алгоритмизацией становящейся информационной реальности. Технологии, иначе говоря, выступают в качестве своеобразной замены реального гуманизма. Указывая на эту тенденцию, О.А.Астафьева отмечает: «Нельзя считать, что современное информационно-коммуникативное пространство формируется сообразно гуманистическим установкам, ибо продолжают активно использоваться такие способы выстраивания ценностных ориентаций, как навязывание, отстраненное информирование, создание информационных фильтров и искусственных объектов внимания, "демонтирование" ценностей и т.д.» (1).

Влияние овеществленного мира на человека и социокультуру при этом мыслится как безграничное, хотя последнее никто не доказал.

С моей точки зрения, эти границы, тем не менее, объективно существуют, ибо природа человека задана универсальным бесконечным миром культуры и природы, а не только ее технологическим компонентом. А потому правомерна постановка вопроса о формах жизнеутверждения как ценности современной культуры и восстановления их воздействия на культуру, а ее человеческого начала – на весь современный мир.

При этом не может не возникнуть вопрос о том, а какой тип личности необходим для осуществления такого дела? Думаю, едва ли здесь правомерна точка зрения известного публициста А.Н.Тарасова, сформулировавшего качества, необходимые для человека – творца новой культуры. «Те, кто создает альтернативную культуру, должны обладать: высоким интеллектуальным потенциалом; большим культурным кругозором, чтобы действительно выделиться из мейнстрима; внутренней убежденностью в своей правоте» (2). Создателями новой культуры должны быть, бесспорно, образованные и энергичные люди, но, прежде всего, они должны быть ориентированы на понимание объективных процессов, на истину и на теоретическое и практическое освоение прогресса человека и его социокультуры.

Главным же направлением работы, направленной на развитие жизнеутверждающего начала культуры, с моей точки зрения, может стать обоснование – применительно к современным условиям – концепции опережающего развития гуманизма как качественного критерия человеческого бытия и культуры. Предметом мысли при этом должна стать проблема мировидения, в основу которой в качестве исходного и основного положено представление о мере человеческого в самом человеке. Эта мера исторически изменялась, но ее границами всегда оставалась человечность, убеждение в ценности утверждения жизни, счастья, неснимаемости и самоценности бытия. Сегодня – в свете деструкции самой этой меры - необходимо исследовать и выявить статус и смысл жизнеутверждения, его проявлений и гуманистических тенденций во всех характерных для ХХ века формах освоения действительности. Каковы же исходные и основные предпосылки, установки и компоненты такой концепции?

Прежде всего, это признание приоритетности тех форм бытия и мировоззрения, которые направлены на жизнеутверждение, жизнетворчество, на выявление потенциала социального оптимизма и, прежде всего, гуманизма как объективной характеристики бытия человека.

При этом – следует особо подчеркнуть – трансформации подвергнется не только текст культуры, но и ее контекст, скрытые от непосредственного наблюдения пласты, а значит, прежде всего, субъектное основание культуры. Вот почему правы Б.З.Вульфов и В.Д.Иванов, считающие, что «если среда, люди не становятся активными участниками гуманизации всего общества, его менталитета, общественной психики, его ценностей и идеалов, то насильственная гуманизация обречена на бесплодие». (3).

Во-вторых, это современная реконструкция и исследование самого феномена гуманизма как востребованного в качестве нормы сохранения человеческого начала в самом человеке, которая должна удерживаться при всех социокультурных трансформациях. Гуманизм при этом понимается как интегральная, самодостаточная и автономная по отношению к любым внечеловеческим процессам характеристика бытия человека. И только через него, объединяющего – вопреки логике Т.Адорно, утверждавшего невозможность в ХХ веке связного учения о морали и духовной культуре – многообразие форм духовного бытия с его этическими, эстетическими, познавательными, коммуникативными аспектами, возможно восстановление логики саморазвития меры человеческого, или самой человеческой природы, ее движение к своей собственной сущности, а потому к современному миру.

В этом отношении можно сказать, что жизнеутверждение, выступая как универсальное отношение, очеловечивает пространство общения не только между субъектами, но и между человеком и средой его существования. Это наглядно проявляется сегодня в направленности экологических движений и в решении других глобальных проблем современности. Утверждение жизни выступает как очеловечивание и природы, и окультуривание всей среды обитания человека, наделение смыслом всего мира человека, в пространстве которого существует и движение используемых человеком вещей. Но это и означает, что утверждения о «смерти общества», которые выражены в позиции постмодернизма, не соответствуют реальности.

В самом деле, если человечность выступает внутренней субстанцией общества, то ее существование, которое проявляется в подчинении деятельности людей, институтов требованиям и идеалам гуманизма, даже если он практически не проявлен в эмпирическом бытии людей, как раз свидетельствует о реальности современного социума и его культуры, хотя и более сложной, чем прежде. Именно в этом пункте – одна из важнейших задач и перспектив жизнеутверждения: проращивать и укреплять человеческие основания современной общественной системы, обеспечивать ее духовную и культурную преемственность с гуманистическими традициями прошлого. Следует признать, что в действительности мы имеем сегодня парадоксальный всплеск самых бесчеловечных традиций, таких, например, как рабство, получившее самое широкое распространение во многих странах, включая самые демократичные и цивилизованные (4).

Отсюда понятно, почему рыночно ориентированное общество, работающее на основе идей либерализма, индивидуализма и рекламируемое как открытая, гибкая, адаптивная к потребностям групп населения система, оказывается в принципе негуманным. Как бы ценности личной свободы не прославлялись в этой идеологии, но их обратной стороной всегда оказывается манипулирование людьми, навязывание им тех или иных потребительских ориентиров.

Неудивительно поэтому, что в современной американской литературе все отчетливее звучит мысль о том, что «наличие доверия является существенным компонентом всех устойчивых общественных отношений. Талейран… высказался об этом следующим образом: "Штыками можно сделать все, что угодно, но сидеть на них нельзя"» (5). А далее: «есть смысл задать себе вопрос, не является ли утрата или трансформация доверия как механизма социальной интеракции… частью более масштабной трансформации, способной затронуть и само понятие рациональности, благодаря чему действительность, возможно, превратится в нечто вроде зачарованного мира. Не окажется ли этот "зачарованный" мир также и миром более жестоким, более напоминающем гоббсовскую картину мира – вопрос эмпирический, ответа на него осталось ждать, по-видимому, уже недолго» (5, с.203).

Искренность, коллективизм, солидарность, ликование, забота о счастье, дружба становятся сегодня исторически более ценными и востребованными носителями и формами гуманизма, чем абстрактные права человека и неограниченная «свобода личности».

В-третьих, это потребность в восстановлении статуса классической традиции в освоении гуманизма (прежде всего, идей Сократа, Платона, мыслителей эпохи Возрождения, Лессинга, Гете, Канта, Руссо). В этом контексте, по-видимому, еще предстоит оценить перспективность марксизма как учения, с которым связан не только его собственно научный потенциал, но так востребованный сегодня потенциал надежды на возможность нового качества бытия, потенциал социального оптимизма, обоснование и выявление перспектив развития человека именно как человека, что дает силы и веру, побуждая к большому социальному действию.

Бесспорно, сегодня было бы утопией переносить в реалии современной жизни те образы и принципы гуманизма, которые сложились, например, в Киевской Руси, Италии эпохи Возрождения или Франции ХУШ века. Однако, гуманизм, по крайней мере, начиная с Возрождения, не только стал определением новых пантеистических параметров человека, но и приобрел важную социально-историческую функцию, выступив в роли особого проекта человека, направленного в будущее, т.е. был осознан как гарант возможности бесконечного развития и углубления содержательности бытия человека, его экзистенциально-культурного смысла. Именно эта жизнеутверждающая миссия гуманизма стала основой его воспроизводства и влияния в последующие эпохи, его культивирования как проявления достоинства, разумности, нравственности как в эпоху Просвещения, так и позднее. Историческое воспроизводство гуманизма, поэтому, позволяет, опираясь на знание истории культуры и учитывая весь – позитивный и негативный опыт цивилизации, выявить новые формы бытия человечества именно как человечества, в том числе и теоретические, включая философские.

С этим связано и восстановление гуманистических традиций в отечественной и мировой культуре ХХ века, новое прочтение художественных и научных текстов, авторы которых исходили из гуманистического мировидения. Такие традиции, вопреки все более утверждающемуся сегодня мнению об их практическом свертывании, пронизывают всю культуру ХХ в, но взятые изолированно и вне определенной системы осмысления гуманизма, не дают возможности раскрыть заложенный в них философско-антропологический потенциал, увидеть цели, определявшие озабоченность крупнейших деятелей культуры современности судьбами современного мира и человека.

Среди мыслителей, определивших содержательность и направленность развития жизнеутверждающего начала в ХХ века, следует в первую очередь назвать таких титанов как Т.Манн, Н.К.Рерих, А.Швейцер, из деятелей науки – В.И.Вернадский, Н.И.Вавилов, А.Л.Чижевский, из представителей философии – русских философов серебряного века, а также, несомненно, Ж.-П. Сартра, П.Т. де Шардена, Э.В.Ильенкова, из крупнейших писателей – Л.Н.Толстого, М.Булгакова, А.Твардовского, А.Ахматову, Р.Роллана, А.Франса, деятелей киноискусства – Ч.Чаплина, Ф.Феллини, М.Ромма, композитора Д.Д.Шостаковича. При всем различии взглядов, всех их объединяет присущий гуманистически ориентированной личности глубинный оптимизм, основанный на переживании и понимании трагической судьбы человека и культуры ХХ века, но проявляющийся в надежде и вере в будущее человечества.

Все рериховцы, несомненно, ясно представляют себе масштаб того вклада в утверждение Жизни и Культуры, которое внес Н.К.Рерих и Е.И.Рерих. Но среди мыслителей ХХ века, определивших содержание и направленность развития гуманизма, одно из ведущих мест занимает жизнь и творчество А.Швейцера, который выдвинул и разработал новый принцип этики – благоговения перед жизнью, который стал одним из важных стратегических направлений утверждения жизни и гуманистического мировоззрения. Во многом на этом принципе может выстраиваться сегодня партнерство человека с природой, осуществляться формирование единого планетарного человечества как субъекта и носителя нравственно-гуманистических ориентаций.

Выдающимся гуманистом ХХ века был, бесспорно, немецкий писатель Томас Манн, который отстаивал принципы гуманизма не только в своем литературном творчестве, но и в публицистике, выразившей непримиримую борьбу с фашизмом – наиболее чудовищной и варварской идеологией ХХ века, организовавшей невиданный геноцид, втянувшей человечество во Вторую мировую войну, уничтожив десятки миллионов жизней. Таким образом, гуманизм стал особым видением перспектив человека и общества, своеобразной защитой человека от самых разных разрушительных сил и тенденций, возникших в ХХ веке.

Именно в результате их подвижнического труда стал возможен поворот к человеку, к ценности утверждения жизни, в котором человек стал рассматриваться как представитель уникального и бесценного мира субъективности, связанного со смысловыми, текстовыми, ценностными и другими экзистенциальными измерениями.

И сегодня это жизнеутверждающее начало в самом мире существует, но требует своего переосмысления. Требуется выявить те параметры, которые позволяют сохранить его преемственность с предшествующими формами и направленностью его выражения. Но, как и прежде, оно (жизнеутверждающее начало) с моей точки зрения, сохраняет свое свойство – быть измерением масштабов человека, его собственной социокультурной, духовной и субъективной мерой. Но одновременно с этим, поскольку утверждение жизни, гуманистическое мироотношение сохраняет и свою функцию проекта, оно должно выстроить современное пространство развития человека и человечества, т.е. сформировать и конкретизировать его основания и идеалы, которые могут иметь перспективу для современной социокультуры, выявить образы и пути ее будущего.

Человечество качественно трансформируется, но трансформируется именно как человечество. Если будет происходить дальнейшее запаздывание с появлением современных форм жизнеутверждающего гуманизма, то такая трансформация может стать негативной – человечество будет все дальше отходить от своей собственной сущности, встраиваясь в технические системы как их внутренний обслуживающий компонент. Но уже сегодня становится ясно, что жизнеутверждение – не просто условие, а важнейший компонент любого действия, познания, общения: утверждение и развитие бытия, невозможное без осознания и практического решения проблемы гуманизма, показывает, насколько сейчас «в условиях нестабильной, быстро меняющейся обстановки… резко возросла роль согласия, доверия, терпимости, солидарности в реальной жизни. Честность и порядочность, уважение человеческого достоинства стали важнейшими и актуальными ценностями» – отмечает В.Н.Кузнецов (6).

Концепция опережающего развития жизнеутверждения как ценности современной культуры выражает, таким образом, синтез названных направлений и задает пространство долженствования, в котором Человек становится высшей мерой своего бытия, а человечность – качественным критерием жизни. Вперед, к Н.К.Рериху!

Баркова Элеонора Владиленовна,

доктор философских наук, профессор кафедры философии

Российского государственного торгово-экономического университета,

г. Москва

ЛИТЕРАТУРА: 

1. Астафьева О.Н. Информационное общество: перспективы развития и антропологические риски // Человек в современных философских концепциях. Материалы междунар. науч. конф. Т.1. – Волгоград. 2004. – С. 630

2. Тарасов А.Н. Левый поворот. – Свободная мысль – ХХ1. 2005. № 1. – С. 21

3. Вульфов Б.З., Иванов В.Д. Основы педагогики: Учеб. пособие. – М., 1999. – С. 130

4. Кевин Бейлз. Одноразовые люди. Современное рабство в глобальной экономике. – Новосибирск, 2003.

5. Селигмен А. Проблема доверия. Пер с англ. – М., 2002. – С. 7

6. Кузнецов В.Н. Безопасность через развитие. – М., 2000. – С. 30