Увижу ль, о друзья!
народ не угнетённый
И рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством свободы
просвещённой
Взойдёт ли наконец
прекрасная заря?

Так невзначай: «свободы просвещённой». А ведь в этом, пожалуй, суть развития нынешнего российского общества. Непросвещённая свобода – это беспредел, свидетелями коего мы зачастую являемся, просвещённая свобода – это правовое гражданское общество, к коему мы вроде бы стремимся. Просвещённого человека ведь и обмануть труднее. Непросвещённый – человек невежественный. Друг человечества печально замечает / везде невежества губительный позор. Не про наше ли время это?

Так вот, как у нас нынче с просвещением? Раньше было Министерство просвещения. Значит, просвещение детей и молодёжи считалось делом государственным. Сегодня, увы, слово «просвещение» практически не встретить ни в одном молодёжном проекте. «Быть успешным» – да, «быть конкурентоспособным, толерантным, адаптированным» – да, а вот «просвещённым» – нет.

Почти совсем исчезло это слово из нашего лексикона. Видимо, полагают, что это не обязательно: не обязательно проникать в историю отечества и знать её в лицах (да-да, в лицах), не обязательно знать отечественную культуру и литературу. Большинство учащихся юношей и девушек знают её вообще, штрихпунктирно, в общих чертах, схематично, на уровне тестов (предложено три или пять ответов – отгадай верный).

Имитировать знания – да, а по-настоящему знать – извините и не приставайте. Особенно досадно, когда чаша знаний минует и людей одарённых.
Вспоминается, с какой болью ректор Литературного института, писатель Сергей Есин рассказывал на совещании в Министерстве образования, что многие абитуриенты Литинститута, в том числе и способные, на собеседовании при поступлении не могут назвать и прочесть несколько басен Крылова; вспомнить, к примеру, пять-шесть крылатых выражений из «Горе от ума» А.С. Грибоедова и т. п.

На том же совещании Сергей Михалков говорил о невежестве, пришедшем в издательское дело. Издаваемые тексты зачастую просто безграмотны, поскольку утрачен институт редакторства. Низкопробным, но амбициозным авторам не нужны редакторы, ведь они с чем-то не согласны, чему-то учат, что-то корректируют. А куда как просто: написал как мог, заплатил за издание сколько надо – вот тебе чтиво на книжный прилавок. А то, что такая книга портит вкус читателя, никого не интересует. Невежественный автор порождает невежественного читателя.

А Юрий Соломин на коллегии Министерства культуры досадовал, что поступивших в актёрское училище приходится прежде всего обучать элементарной грамоте, а потом уже – культуре речи, которая на момент поступления у многих студентов просто безобразная.

А мне случилось беседовать с талантливыми авторами стихотворений на военную тему, участниками конкурса. Спрашиваю:
– Кого из поэтов военной поры вы знаете, кого любите, чьи стихи можете прочесть наизусть?

В ответ – молчание. Подсказываю:
– Ну, например, Твардовского, Симонова, Суркова, Берггольц, Самойлова, Гудзенко, Орлова?

Опять молчание, растерянные лица, перешёптывание. Потом один сообщает, видимо, коллегиальное мнение:
– А нам про них не говорили.

Начинаю читать им замечательные стихи этих поэтов. Глаза ребят загораются. Они жадно впитывают поэзию. Начинают себе что-то записывать.

Помните, в романе Чингиза Айтматова «Плаха» самой страшной казнью было превращение человека в манкурта, когда он забывал, кто он, кому принадлежит, откуда пришёл? Он переставал быть частью народа и становился просто выживающей (как растение) человеческой единицей.

Так вот, укорачивание корней познания до уровня своего времени (всё равно что корешки растеньица в блюдце с водой), непрорастание вглубь – не ведёт ли это нас к манкуртизму?

Мне представляется этот вопрос особенно актуальным именно теперь, когда в школах до минимума сокращены часы, отведённые на родную литературу.