…Первый курс психфака, лабораторная по биологии – нужно отрезать ножницами голову живой лягушке для последующего опыта. Мои однокурсники, ребята и девочки 17-25-ти лет, относятся к заданию по-разному. Кто-то делает это с видимым удовольствием, с горящими (хочется надеяться - от научного азарта) глазами. Кто-то – преодолевая себя. Некоторые отказываются напрочь…

…Несколько лет спустя, в пору работы в ленинградском зоопарке – схожее испытание: нужно накормить муравьеда. Для этого – убить двадцать белых мышей, швырнув их на бетонный пол. Большинство делает это с легкостью, но отдельных «профнепригодных» индивидуумов, отчаявшись научить, переводят ухаживать за менее интересными зверьми-вегетарианцами, вроде белок…

На том же первом курсе психфака личный опыт вошел в соприкосновение с научным: нам рассказали об экспериментах американских социальных психологов – Милграма и Зимбардо. В свое время (начало 70-х) они произвели шок, потрясли основы общественного сознания - с такой силой, что за тридцать с лишним прошедших лет результаты и методика экспериментов продолжают активно осмысливаться и обсуждаться.

Суть эксперимента Милграма заключалась в том, что испытуемым предлагалось бить находящегося за стеклом человека электрическим током. Им внушалось, что током наказывают опасного преступника, приговоренного к смертной казни, причем сила ударов варьировалась – от слабой, слегка болезненной, до смертельной (на самом деле за стеклом был актер, изображавший физические страдания). Кто-то из испытуемых ограничивался слабыми ударами, но некоторые доходили до предела, отмеченного на шкале красной (смертельной) чертой.

Затем был проведен сходный эксперимент, где током ударяли уже по-настоящему, но не человека, а щенка. Стимулом была хорошая оценка по предмету: чтобы ее получить, студент должен был увеличивать разряд. До максимального разряда доходили 50% студентов и 100% студенток (нередко при этом плачущих). Различие объяснялось тем, что, во-первых, женщинам труднее противостоять авторитету, во-вторых, высшее образование для студенток является большей ценностью, чем для молодых людей (на мой взгляд, столь сильное гендерное различие выглядит малоправдоподобным, но ни доказать, ни опровергнуть результаты невозможно – без столь же жестокого эксперимента с более репрезентативной выборкой).

Не менее шокирующим, обнажающим неприглядную правду о «гомо сапиенс» был эксперимент Филиппа Зимбардо, вошедший в историю психологии как «Стендфорский тюремный эксперимент». Двадцать добровольцев из числа студентов, обладавших высокой психической устойчивостью и не склонных к асоциальному поведению, разделили на две группы. Одним предложено было в течение двух недель играть роль заключенных, другим - надзирателей. Надзиратели с первого дня принялись унижать заключенных, оскорблять и бить. Они бросали товарищей по эксперименту в карцер, размазывали по лицу еду, когда те отказывались есть, заставляли всю ночь стоять в строю… Степень их жестокости с каждым днем росла, и эксперимент пришлось прекратить досрочно.

О «тюремном эксперименте» был даже снят художественный фильм…

С новой силой о нем заговорили в последние годы - в контексте издевательств американских военных над заключенными в Ираке. Пытки, побои, сексуальное унижение… и все это охранники фиксировали на пленку. Зачем, казалось бы, оставлять документы, свидетельствующие о преступлениях? Но в том-то и дополнительный трагизм случившегося, что творимое насильниками было в их восприятии нормой.

Зимбардо, участвуя в обсуждении скандала, словно в кривом зеркале отразившего его знаменитый эксперимент, использовал метафору «гнилого яблока»: дело не в яблоке – не в отдельном человеке, поступающем жестоко и некрасиво - а в плохой корзине, в которой яблоки начинают гнить. Кто ответственен за плохие корзины? Президент и его военные советники, общество в целом. Человек (солдат, офицер) – крохотный винтик военной машины, какой с него спрос?..

Подход знаменитого ученого, по сути, оправдывает насилие и жестокость: надзиратели (и реальные офицеры армии США, и студенты, участвовавшие в том давнем эксперименте) не виноваты - их поставили в ситуацию, в которой поступить иначе они не могли. Но разве у них не было выбора?..

Даже если, как исключение,
вас растаптывает толпа –
в человеческом назначении
девяносто процентов добра…

С детства отчего-то впечатались в память строчки, достаточно неуклюжие, Андрея Вознесенского. Почему именно девяносто, кто подсчитывал? и почему в таком случае (несмотря на столь высокий процент) растаптывает? . .

Психологи-экспериментаторы не отвечают на глобальные вопросы: они их задают. Предельно остро. Отвечают философы, религиозные мыслители, писатели. Здесь и врожденная порочность человека как следствие первородного греха Адама и Евы, по мнению христианских богословов, не изменившемуся за два тысячелетия… и гуманистический посыл мыслителей Просвещения: человек слаб, но не порочен, дайте ему достойное воспитание и общество, основанное на разуме – и преступления исчезнут!.. И Достоевский с его образом души как поля битвы между Богом и дьяволом… и доктор Фрейд, опустивший общественное сознание на многие десятилетия «ниже пояса»… и его ученики и последователи – Юнг, Фромм, Гроф – совместными усилиями «вытаскивающие» человека на свет, из темных глубин бессознательного…

Эксперименты Милграма и Зимбардо были признаны неэтичными, и потому в последующие годы психологи опасались вторгаться в запретную область (а если и вторгались – результаты исследований не освещались в прессе). До сих пор, особенно в среде американских студентов-психологов, обсуждается вопрос: имел ли право ученый подвергать испытуемых такому шоку? Имеются в виду не «заключенные»: те страдали в течение шести дней, но затем сполна получили моральное удовлетворение. Речь идет о беднягах-«надзирателях», многие из которых пережили сильный стресс, увидев себя со стороны – на фотографиях, в газетных обсуждениях, а впоследствии и в художественном фильме. Современные студенты негодуют: ученый был не прав, он не предупредил испытуемых о последствиях, они не были в полной мере информированы…

Информированы – о чем? о собственных глубинах, о хрупкости социальных запретов, сдерживающих врожденную «тьму», о соотношении добра и зла в отдельно взятом человеке? Так, наверное, и сам Зимбардо не ожидал столь впечатляющих результатов.

Может быть, шок, который испытали участники эксперимента, взгляд на себя – неприглядного – со стороны, явился для кого-то из них отправной точкой, катализатором изменений к лучшему?

Вот бы Филиппу Зимбардо встретиться спустя тридцать пять лет с бывшими испытуемыми и проверить, поговорить «за жизнь» - о неисповедимых глубинах и зияющих высотах…

(Хочу выразить благодарность юзеру ( laniana),
чей пост подвиг меня на эти размышления).

Источник: http://hpsy.ru/public/