56% американских граждан относятся к профессии учёного с уважением. В России своих учёных ценит только 1% населения.

Коллега моего мужа, тоже физик из Москвы, тоже все перестроечные годы проскитавшийся по лучшим лабораториям и университетам Европы, а затем наконец осевший в Стэнфордском университете, год назад выиграл для своих исследований миллионный грант. В лаборатории, где он трудится, конечно, такой весомой добавке в местный бюджет были рады, однако очередной приток денег восприняли как нечто само собой разумеющееся: учёный – талантливый, работает много и упорно, значит, и результат его работы должен быть весомый.

Не открою Америки, если скажу, что в США развитие науки практически всё построено на грантах. Да и не только науки. И культура, и образование тоже повсеместно используют денежные вливания – государственные и частные, – именуемые тем же словом «грант».

Около года назад Стэнфорд и Силиконовую долину, где он расположен, посетил российский президент Дмитрий Медведев. Вышел к собравшимся американским учёным, среди которых было немало тех, кто трудился на ниве российской науки ещё до её развала, открыл тонюсенький ноутбук Apple, рассказал о российских планах занять в обозримом будущем место лидера мировых инноваций и… «пригласил американских бизнесменов от науки и креативных «кулибиных» приезжать в Россию для совместной работы, в том числе в инновационном центре в подмосковном Сколкове», обещая каждому американскому таланту солидную порцию грантовой поддержки.

Эта встреча мне вспоминается часто. Может быть, потому, что с тех пор я стала живо интересоваться событиями, происходящими вокруг Сколкова (запланированной нашей властью «российской Силиконовой долины»), а может, потому, что стала внимательнее приглядываться к внутреннему устройству науки американской и сравнивать с тем, что мне уже давно было известно о науке российской, и задаваться грустным вопросом: почему в Америке наука востребована, а в России нет?

А наука в США востребована исключительно. По общему объёму её финансирования ни одна страна мира с США сравниться пока не может. Понятно, что это результат многолетней целенаправленной государственной стратегии: кто владеет мировой наукой, тот владеет миром. Дело в том, что для американцев наука – уже давно одна из самых высококонкурентных сфер человеческой деятельности. Говорят, в 1813 году в Лондонском королевском обществе министр финансов спросил Майкла Фарадея: «Какой будет толк нашему обществу от вашего открытия (имелся в виду закон электромагнитной индукции)?» «Я не знаю, – ответил учёный, – но знаю точно, когда-нибудь вы его обложите налогами». А президент Авраам Линкольн в самый разгар тяжелейшей кровопролитной гражданской войны отказался признать, что выживание является единственной целью нации, и решительно подписал акт о создании американской Национальной академии.

Но что значит «наука востребована»? Это значит, что и общество, и государство эту науку ждут и соответственно своим ожиданиям щедро финансируют – и теоретическую, и прикладную. Результаты социологических опросов свидетельствуют, что 56% американских граждан относятся к профессии учёного с уважением. В России своих учёных ценит только 1% населения.

В стране с настоящей рыночной экономикой и серьёзными инновационными устремлениями новые научные идеи должны требоваться именно обществу, а не насаждаться сверху. Ведь не могут же, скажем, музыканты (если это, конечно, не просто репетиция оркестра) давать концерты, адресуя свою музыку пустому залу!

США вложения в науку распределяют следующим образом: две трети финансирует частный промышленный капитал, одну треть – государственные структуры. Естественно, они пристально следят друг за другом, сравнивают, соревнуются, кто удачнее вложит. Добавлю, что около семидесяти процентов фундаментальных исследований оплачивает всё-таки госказна. Цифры показательные: по свидетельству Национального научного фонда США Science and Engineering Indicators, в 2009 году США потратили на научные исследования 382 миллиарда долларов. Япония – 144 миллиарда. Россия – около 20 миллиардов…

И американские частные компании, и государство любого приметного учёного буквально сторожат. Они всё время, что называется, держат руку на пульсе, интересуются проектами будущих фундаментальных научных исследований, прикидывая их прикладные возможности. Их представители штудируют статьи в научных журналах, посещают научные конференции. А потом, выбрав то, что им нужно, приходят и предлагают: «Эту вашу разработку можно использовать так-то и так-то. Давайте мы поможем внедрить». Кто-то соглашается (как правило, инвесторы стараются настолько заинтересовать авторов интересных идей, чтобы человеку самому захотелось поскорее перевести теоретическую или экспериментальную разработку в прикладную плоскость). А кто-то дерзает заняться продвижением своих научных идей (порой весьма спорных) самостоятельно. Именно так возникли все знаменитые сегодняшние Startups – в гаражах и студиях. Так появилось большое количество молодых калифорнийских миллионеров. Так была основана Силиконовая долина, предмет грёз российских чиновных начальников.

Но, для того чтобы аналог этой «долины» мог зародиться в России, стремящейся, по словам российского президента, стать «страной новых возможностей», кроме деклараций нужно выполнить несколько непременных условий, главное из которых можно сформулировать так: российские учёные должны быть благополучны как класс, потому что даже при не самой заоблачной зарплате в Америке человек, работающий в науке, зарабатывает значительно больше водителя автобуса или строительного рабочего, неизмеримо больше уборщицы или санитарки. И конечно, имеет соответствующий статус и вес в обществе. Другое дело – молодёжь. Самые стойкие годами маются на временных позициях, пока не найдут постоянную работу. Остальные уходят в частные компании и получают неплохие деньги.

Сегодня российские власти лелеют мечту «на зависть всем буржуям» сделать отдельно взятое Сколково мировым инновационным центром. А обычным, не сколковским российским учёным говорят: «Ступайте, друзья, по грибы, и хоть в этом лесу мало что водится, но всё же пошукайте. Наверняка один-два белых найдутся. А не найдутся, станет ясно, что вы и вправду ни на что не годны».

В США научные гранты предоставляются разными заинтересованными в разработке тех или иных исследований структурами. И частными, и государственными. Но зарплату научному руководителю, выигравшему грант, и всем постоянным сотрудникам платит учреждение, на которое они работают. По гранту они могут получать деньги, если, к примеру, будут трудиться в счёт отпуска. Из гранта положено платить временным сотрудникам или, скажем, аспирантам. Всё остальное – материальная поддержка проекта (необходимое оборудование и материалы). И смешивать эти понятия здесь никому в голову не приходит.

В России понимание идеи научного гранта было смещено с самого начала появления этой формы финансирования: по сути, здесь грант был и остаётся надбавкой к зарплате. А наука делается на старом научном багаже, на старом оборудовании. Ну как такие гранты могут «двигать науку»? Как только закончатся старые запасы, наука закончится окончательно. Но кто, скажите, в стране, где умение обойти закон считается хорошим тоном, бросит за это камень в вечно нуждающегося в деньгах, катастрофически плохо оплачиваемого и не очень-то нужного государству энтузиаста науки, в силу каких-то субъективных причин опоздавшего с поиском работы за бугром?

Есть такое спекулятивное утверждение, что, мол, американская наука держится на лучших умах из других стран. И таким образом, мол, весь мир спасает и продвигает американскую науку. Это не совсем так. Не индийцы, китайцы или русские приезжают, чтобы поднимать американскую науку. Это Америка спасает людские мозги, которые в другой среде бы зачахли. Американский научный рынок очень ёмкий, а то, что он адаптировался к эмигрантам… А почему бы ему не адаптироваться? Ведь адаптировался же, скажем, московский строительный рынок к мигрантам из так называемого ближнего зарубежья? Что, москвичи сами не могли заниматься строительством? Конечно, могли. Просто «пришли другие времена, взошли другие имена», подвинули местных, сбили цены, и работают, и справляются.

Вот и американская наука без новых волн эмигрантов всё равно бы процветала (государственная установка такая), просто зарплаты были бы повыше. Так уж сложилось в стране эмигрантов, что новые волны, накатывая, оздоровляют рынок. Сегодня производство технологически не слишком сложных вещей из США выводится в Китай, который, в свою очередь, сбивает цены, отбирая рабочие места у американцев. Это не дефектность американской экономики, это нормальная ситуация для открытого общества. И потому американская экономика по-прежнему ориентирована на инновации, на новые технологии. Ей жизненно необходима эта новизна.

И если бы в России сегодня по-настоящему развивалась инновационная экономика, если бы развивались новые технологии, производственники сами бы прибежали в университеты и сказали: «Давайте мы поможем внедрить».

Ирина ТОСУНЯН, собкор «ЛГ» в США

Комментарии читателей (приводятся в сокращении)

10.06.2011 00:45:24 - Вячеслав Алексеевич Горшков пишет:

НАМ БЫ ТАКУЮ ГОСУДАРСТВЕННУЮ УСТАНОВКА

«Рынок устроит все» - базис дремучего, 18-го, 19-го веков капитализма , который утверждался у нас в 90-е. Любой призыв поддержать какое-то научное направление разбивался о довод наших «рыночников» – «Это противоречит рыночной экономики». Не все может рынок «устроить», что доказывает госфинансирование фундаментальной науки в США. ...Мы должны производить практически все. Без прикладной науки, базирующейся на фундаментальной – это  невозможно. ...Практически не востребована Академия наук при определении основных приоритетов науки. Но все же у нас есть огромное число выдающихся ученых (существенно большее чем в Китае), даже коллективов, которые могли бы стать локомотивом возрождения российской науки. Ан нет. Приглашаем из-за рубежа. ...Чтобы создать что-то, нужны коллективы, нужна почва, нужна «аура», нужно «намоленное» место. А их у нас множество: Зелиноград, Новосибирск, Протвино, Пущено…. А они приедут, войдут в наисовременнейшие здания, сядут на супер новое оборудование, обхватят голову рукой и бац, придумали. Наши нобелевские ребята (и уехали из России не из-за денег, а за возможностью работать) – честней: не смогут они здесь что-то сделать без этой ауры. ...Уже более 20 лет государство, в лице правительства, наблюдая как разбивается о рифы наша наука, практически не делает ничего ради ее спасения, уповая, что «рынок все устроит». Более того, проводя реформы образования, направляет еще целые и не совсем разрушенные корабли отдельных научных направлений на скалы. Но все же, «американская наука без новых волн эмигрантов всё равно бы процветала» не совсем так. Я бы сказал, что «цвела бы, но таким пышным цветом», Но все же «цвела», именно потому, что «ГОСУДАРСТВЕННАЯ УСТАНОВКА ТАКАЯ (США)»,

09.06.2011 09:48:00 - Николай Павлович Егоров пишет:

Наука не только инновационная сила, но и важнейшая часть культуры...

В статье затронут ряд ключевых вопросов, касающихся науки в России. На наш взгляд, самый важный вопрос – это общее отношение к науке в стране. В советское время культивировалось отношение к науке как важнейшей сфере, которая является и областью познания и мощной производительной силой. Такое отношение к науке формировалось уже у школьников. Ученые были уважаемыми людьми и наука играла свою значительную роль в обществе. В новое время отношение резко изменилось. ...В общественном сознании до сих пор не сформировано устойчивое представление о важности науки. В лучшем случае можно слышать частое повторение такой формулы: да, фундаментальные исследования все-таки нужны, поскольку фундаментальные исследования сегодня – это прикладные исследования и разработки завтра, а также новые производственные технологии и выпуск товаров послезавтра.

Конечно, прагматизм нужен. Но наука служит не только практическим интересам создания новых материальных благ. Наука – это познание мира. Она является важнейшей составной частью общечеловеческой культуры. Если человек и общество отказываются от познания, сокращают сферы познания и рассматривают ученых как «чудиков-ботаников», не желающих вписываться в потребительский мэйнстрим, то это неизбежно вызовет в будущем сильную деградацию и индивида, и социума. Жизнь станет более примитивной. Через некоторое время люди уже не смогут понять многих процессов в обществе, природе и техносфере. К тому же сужение горизонтов познания не позволит сделать многие открытия, совершить прорывы. Дело в том, что процесс познания характеризуется значительной неопределенностью. Нельзя точно предсказать, на каком направлении будет новый научный прорыв и какими будут его последствия. Надеяться в значительной степени на научные результаты других стран тоже наивно. Если вы сами не занимаетесь исследованиями, то и не сможете адекватно оценить результаты других.

Таким образом, необходимы соответствующая государственная политика и деятельность негосударственных организаций, которые на всех направлениях поддерживали бы научную деятельность и формировали понимание ценности познания. В том числе и в электронных СМИ. Второй важный вопрос – это использование научных результатов в практической сфере, на производстве, в бизнесе. Существенный момент здесь заключается в том, что до сих пор не понятно, какие производства в России будут развиваться, какие будут выпускаться товары. Даже группа лучших специалистов не сможет дать полную, подробную картину по данному вопросу – одни частности. ... Поэтому, общая политика в сфере производства материальных продуктов все же должна быть сформулирована и претворяться в жизнь. Тогда и с внедрением научных достижений в практическую сферу появится определенность.

08.06.2011 16:48:28 - Alexander V Lavrov пишет:

Недавно я подробно беседовал с умницей, дфмн, профессором физфака Казанского Университета. Он в рассвете творческих сил (ему 50 лет), печатается в лучших журналах включая Phys Rev. Он с грустью мне сказал, что получает 20000р. В месяц. И это при том, что сейчас по грантам Правительства РФ отваливают иностранным ученым по 150000 евро в год за работу (наездами!) в России. Мой внучатый племянник в МГУ, студент, получает стипендию 2400р (это 18 обедов в столовой).  Для сравнения: в 1965г я получал 35р, это 50 обедов в столовой ЛГУ. Делается ВСЕ, чтобы окончательно добить Российскую науку.

10.06.2011 15:40:45 - Антон Михайлович Малков пишет:

Желания вернуться пока нет...
 А что касается ученых, то и бегство пока будет продолжаться, и возвращаться пока никто серьезно не намерен, потому, что качество жизни измеряется не только зарплатой. Например, кто будет защищать этого ученого на дороге от произвола какого-нибудь хама из хаммера, или от произвола пьяной гопоты в парке, или чиновника в ОВИРе, который будет тебя оскорблять и унижать? Ощущения безопасности и законности у нас в стране нет. Это – печальный факт… А ученые – люди умные…